Владимир Большаков Прибужье.рф

Разделы

маркированный список

Главная

маркированный список

Аудио книги

маркированный список

Фото галерея

маркированный список

Книги

маркированный список

РАССКАЗЫ

маркированный список

роман

маркированный список

Стихи

маркированный список

Песни

маркированный список

видео

маркированный список

Биография

маркированный список

Гостевая книга

 

E-mail: bvv@mstart.ru

 

 

Владимир Большаков

 

УЖАСТЬ…

 

Где-то там, в глуши, посередь мещерских лесов и болот, затерялась деревушка. Кое-где на картах районного масштаба она и обозначена под названием Шестимирово, а дальше… ни-ни. Но оно, это название, нигде кроме карт и не применяется. Да и спроси средь местного люда: «Где Шестимирово находится?» - никто толком не ответит. А спроси: «Где Бычки?» - любой покажет и объяснит, как туда добраться. А почему Бычки? Из-за чего Бычки? Необъяснимая тайна. Когда-то стояла она на самом берегу красавицы Бужи, но после образования колхоза в тридцатых годах отмечали колхознички очередной советский праздник и запалили по пьянке ненароком. Сгорела деревня вся, целиком – даже сараев не осталось. Очухались, почесали затылки и порешили. Строить надо чуть подале от реки, на бугре, чтобы весной не затопляло, а некоторые решили перебраться на новое место жительства. Кто подался в другие деревни, не такие глухие, как эта, а кто и в рабочий поселок Черусти, который находился верстах в пятнадцати за чередой непролазных болот. Хоть и отстроилась деревня на новом месте, но не жилось людям. То одна семья уедет, то другая. Хирела деревня год от года, и к концу 90-х осталась в деревне одна семья Шмелевых. Павел Васильевич работал егерем, а жена Нюра вела немудреное хозяйство. Ни о каком переезде они и думать не хотели.

- Куды нам ишо ехать-то? - махала рукой на все вопросы Нюрка. - Тут живем, тут и помирать будем.

Зимой заносило снегом деревушку по самые крыши, без лыж и шагу не ступишь, зато летом… Такого раздолья вряд ли где встретишь. Оживала и ликовала природа. Изобилие ягод, грибов, рыбы в Буже рождало в людях об этой деревушке легенды. Кое-чего и приукрашивали, но… Токовали глухари и тетерева прямо за околицей, иногда залетали в деревню. Усаживались на тополя или березы, удивленно оглядывая все кругом. Забредали иногда и лоси, а про кабанье и говорить нечего, особенно осенью. Приходили по ночам помогать людям убрать картошку. Выйдет утром хозяин, только руками разведет и ахнет. Огород… будто по нему всю ночь трактор с плугом бороздил. И что? Охраняли по очереди. Благо народу летом прибывало. Дачники, пенсионеры, да и те жители, которые сохранили свои дома, хоть на выходной старались вырваться на природу. А время шло. Покинул этот мир Павел Шмелев, вслед за ним ушла и его жена Нюра. Ушел и Витек Колчев по прозвищу Сахан. Он хоть и не жил в Бычках круглый год, как Шмелевы, но большее время года проводил в деревне. К настоящему времени сложилось так, что с одного краю деревни жил Володя Колчев с женой Наташей (они приезжали ранней весной и уезжали поздней осенью), а с другой – Коля Булкин. Он хоть и был с Москвы, но более двух десятков лет назад купил здесь дом и более не мыслил себя без этой сказочной деревушки. Так что в летнее время деревня жила обычной жизнью, помогали друг другу чем могли, как в стародавние добрые времена, а по вечерам, чтобы скоротать время, ходили в гости.

В один из вечеров к Николаю заглянул приехавший днем Толян. Жил он где-то под Владимиром, был неплохим охотником, но любил ходить по гостям, в надежде опрокинуть стаканчик, а то и два, за здоровье хозяев. Увидев гостя, Николай пригласил его к столу, выставил пол-литровку, достал сковороду с вьюнами. Выпили за встречу, за Мещеру, еще за что-то. Русский мужик всегда найдет, за что выпить, была бы водка. После выпитого разговор пошел оживленней. Николай поправил фитиль в керосиновой лампе (в деревне электричества никогда не было и нет до сих пор) и достал вторую бутылку. Разговор перешел на охоту.

- Ты вот что, Толян, - Николай с усмешкой глянул на гостя. – Мелешь, мелешь тут про лосей, кабанов, а я ведь из твоих рук кусочка мяса не получал – одни порожняки. Если я убиваю – каждый в деревне кусок получает, а у тебя одно ля-ля. Ты, наверное, и стрелять разучился.

- Я? – даже при свете лампы было видно, как вспыхнуло Толяново лицо. – Да я!.. Да ты знаешь, сколько я добывал? Да я рюкзаками мясо таскал.

Николай плеснул в стаканы и махнул рукой.

- Ладно, охотничек! Выпей вот и успокойся. Если такой шустрый, сходил бы на лабаз, кабанье прикормлено. Шлепнул бы хрюшку, все бы увидели, какой ты охотник. А болтать мы все мастера.

- Я болтун?

Толяка вскочил из-за стола, вылил содержимое стакана в рот и чуть ли не бегом бросился из дома, громко хлопнув дверью.

Весь следующий день прошел в трудах и заботах, лишь под вечер Николай вспомнил, что сегодня не видел Толяку. Удивленный этим, он попил чайку и решил дойти до Володьки Колчева, узнать, куда подевался горе-охотник. Шагая по улице, он увидел, что из дома Толяки вышла его жена Лена и, увидев Николая, направилась ему навстречу.

- Привет, Лен! Где твой благоверный-то пропал? Весь день не видать.

Та огляделась по сторонам и всплеснула руками.

- Коля! Милый! Ничего не знаю. Вчера вечером заскочил домой как сумасшедший, схватил ружье, патронташ и за дверь. Я ему: «Ты куда?» - меня матюками. Часа три не было. А потом появился. Господи! Страсти-то какие! Еле дышит, говорить не может, голова в крови и полны штаны. Вонища – ужасть. Полночи отмывала. Весь день сегодня лежит на диване, не ест, не пьет и молчит, как партизан. Боюсь, как бы с ума не сошел.

Удивленный этим, Николай повернул к дому, Лена поспешила за ним. Толяка лежал на диване, натянув одеяло до подбородка, и глядел в потолок. На Николаево приветствие он даже не ответил. Поняв, что от Толяки так ничего не добиться, Николай вышел за дверь. Через некоторое время он вернулся, держа бутылку в руке. Он налил стакан и протянул Толяке, тот закачал головой - не буду. Тогда Коля приподнял ему голову и чуть ли не силком вылил стакан в рот. Лицо Толяки стало розоветь, спустя некоторое время он сам приподнялся, сел и, потянувшись к пачке сигарет, закурил. Николаю не терпелось узнать все, и он плеснул Толяке в стакан еще. Выпив, тот поднялся с дивана и пересел к столу. Глянув на Николая и снова закурив, он махнул рукой и тихо произнес:

- Коля! Ужасть!

Выскочив от Николая, Толяка чуть ли не бегом бросился к дому. Схватив ружье и патронташ, он обматерил жену и выскочил на улицу. До лабаза было не более полкилометра. Лабаз был сделан добротно. Из одного корня росли четыре березы, их обрезали на высоте чуть более двух метров и устроили настил. До места, куда сваливали яблоки, картошку, помидоры, было метров пятнадцать-двадцать. Кабаны приходили сюда почти каждую ночь. Подойдя к лабазу, он поднялся по лесенке наверх, вогнал два патрона с пулями в стволы и, усевшись на коленки, начал ждать. Внутри все клокотало. «Я вам покажу, кто такой Толяка, вы все узнаете. Ишь, надо мной смеяться вздумали». Небо было звездное, светила луна. Иногда ее закрывали небольшие облака, но это мало портило видимость. Толяка раза два вскидывал ружье, мушку было видно. Ожидая прихода кабанов, он погрузился в свои мысли. Страшно хотелось курить, но приходилось терпеть. Выпитая водка делала свое дело, его начало клонить в сон. Глаза закрывались, он тер их, тряс головой, стараясь отогнать дремоту. И когда снова начали закрываться глаза, его накрыла огромная тень, навалилась сверху какая-то тяжесть и в голову вонзилось что-то острое. Дальше он ничего не помнил. Не помнил, как свалился с лабаза, как бежал, наложив в штаны и забыв про ружье. Пришел в себя только дома.

Обсудив за столом этот необычный случай, местные охотники пришли к выводу, что на голову Толяке, приняв его за пенек, опустился огромный филин, которых в этих местах видимо-невидимо.

Владимир Большаков.

 

Черусти Моск. обл.

© Copyright 2011-2016 Прибужье.рф