Медленно выйдя
из дверей храма, я повернулся к нему лицом и трижды
перекрестился. Еще не осознавая всего увиденного, как в полусне,
очутился на прицерковной площади. Господи! Милостивый! Неужели
это не сон? Неужели в наше смутное время такое может быть? Мне
иногда доводилось бывать здесь, проезжать мимо. Видя
полуразвалившиеся стены, росшие на них кустарники, сердце
сжималось от боли и горечи. Стыд за тех людей, благодаря
стараниям которых свершилось варварство и поругание святыни,
палил огнем душу. Казалось… все кончено. Пройдет еще несколько
лет, осыпятся до конца стены, порастут кустарой и бурьяном. Еще
одним намоленным местом на Святой Руси станет меньше. Но… этого
не свершилось. Услышал Господь слезы и мольбы людей православных
и не допустил этого, и вот… он… восставший из руин – сверкает на
солнце белизной стен и блестит золотом куполов и крестов перед
моими глазами. И это не сон. Мне посчастливилось приехать сюда,
когда здесь, в нашей Мещере, проходил фестиваль колокольной
музыки. На площади были установлены навесы и помосты, стояло
очень много людей. Разговорившись с одним из знакомых, я
поинтересовался, кто же тот сказочник, возродивший все это.
- Да не
сказочник он, - засмеялся собеседник. - Нормальный русский мужик
по фамилии Цветков. Да, кстати, вот он, - кивнул головой в
сторону.
Метрах в пяти от
нас стоял мужчина лет пятидесяти в простой клетчатой рубашке с
расстегнутым воротом и джинсах. Некоторое время какие-то
противоречивые чувства боролись внутри меня, но затем, переборов
какой-то барьер, я решительно шагнул к мужчине.
- Извините! Вы
Цветков?
Мужчина цепким
оценивающим взглядом окинул меня.
- Да! А в чем
дело?
- Вы не
удостоите меня чести познакомиться с тем человеком, который
создал эту сказку?
Он
доброжелательно улыбнулся и протянул руку.
- Николай
Александрович.
Я пожал ее и
назвал себя. Многое можно сказать о человеке по рукопожатию.
Рука Николая Александровича была сухой, жесткой, как у человека,
занимавшегося физическим трудом.
- Николай
Александрович! Можно несколько вопросов?
Он улыбнулся и
чуть приподнял руку.
- Владимир
Владимирович! Вы знаете, сегодня праздник. Мне б не хотелось в
этот день загружать себя деловыми вопросами. Хочется
расслабиться, отдохнуть, послушать колокольные перезвоны. Я
каждые два-три месяца приезжаю сюда. Свяжитесь с моим
представителем, который находится здесь, и через него можно
узнать, когда я приеду. Сейчас извините, хочется отдохнуть.
Нечасто мне это удается.
Я поблагодарил
его, извинился и отошел. А воздух сотрясали колокольные
перезвоны. Но, несмотря на праздник, хотелось побыть одному.
Медленно шагая вдоль церковной ограды и постоянно бросая взгляд
на сказочный храм, я никак не мог унять ликование души. Пройдя
вдоль церковной ограды, вновь вышел на площадь. Николай
Александрович стоял на том же месте, наблюдая за происходящим.
Ансамбли и звонари-одиночки соревновались в своем искусстве,
сменяя друг друга. До конца праздника было еще далеко, но пора
было ехать. Проехав село, я остановился и, выйдя из машины,
оглянулся на храм. Сквозь зелень деревьев сияла белизна стен, а
над всем этим зеленым морем – золото куполов. Господи!
Красотища-то какая! Жива Русь, коль возрождаются такие храмы!
Третьяковы, Морозовы, Мамонтовы, Ряпушинские – спите спокойно.
Ваши славные дела во благо России не погибли. Они дали ростки
здесь, у нас в Мещере. Сколько людей желает здоровья Николаю
Александровичу Цветкову. А что остается мне? Да ничего. Просто
присоединиться ко всем остальным православным людям. Я
крестился, глядя на это великолепие, а губы сами шептали:
- Пошли,
Господи, здоровья и благополучия меценату Николаю Александровичу
Цветкову. Многие лета тебе, Николай Александрович! Многие
лета!!! Многие лета!!! Многие лета!!!